АНДРЕ АГАССИ
Математи
ку Андре выучит, подсчитывая призовые, географию узнает, путешествуя по турнирам, а историю… Историю мой сын будет творить сам.
Майк Агасси, отец Андре Агасси на упрёки учителей о низкой успеваемости сына.
Вступительное слово.
Важно быть интересным. Хорошие спортивные результаты воспринимаются как-то буднично, если они не подкрепляются яркой публичной жизнью. Или излишней вспыльчивостью и агрессивностью на корте. Когда же все пункты программы максимум собраны воедино – мы получаем звезду, а вскоре и легенду.
Более необычного и эмоционального человека в мужском теннисе, чем Андре Агасси вы не найдёте. Он был всем и даже больше. Пускай не всегда и не во всём первым, но его попытки всегда заслуживали уважения и одобрения.
Путь Агасси на вершину славы не был лёгким, скорее наоборот. Тем слаще был успех, тем приятнее были победы, которых в биографии славного американца множество.
Отец.
Андре род
ился не где-нибудь, а в самом Лас-Вегасе. Отец Андре был выходцем из армянской семьи с настоящим именем Эммануэль, однако все называли его Майклом. Сам он профессионально занимался боксом, и даже принимал участие в Олимпийским играх 1948 и 1952 годов. Более того, родился Майк в Киеве, но вскоре перебрался в Россию, оттуда в Иран и потом, по непонятному стечению обстоятельств – в Штаты.
Майк любил теннис. Как он говорил сам, когда ещё был маленьким, он залез на дерево вблизи одного из кортов в Тегеране и увидел, как две белые женщины играли в какую-то неизвестную для него игру. Майку так перехватило дух, что он упал с дерево прямо на корт и после этого решил играть в теннис. Прошли годы, и он понял, что особых талантов к этой игре у него нет. Так он решил, что когда у него будут дети, они неизменно станут заниматься теннисом профессионально.
В Иране начались потасовки, и Майк улетел за океан. Благо, там уже жили его родственники, и за спортивные достижение удалось накопить пару тысяч долларов. Так он перебирается в Чикаго. Там он участвовал в уличных боях, на чём зарабатывал себе на хлеб с маслом.
Однако, ту банду скоро перекрыли и перестреляли и остатки перебрались в Лас-Вегас. «Армянскому убийце» свои люди предложили должность генерального менеджера в отеле «Цезар Пэлэс». Но недолго Майкл там проработал – вскоре он перешёл на должность менеджера отдела в теннисном клубе. Тех гангстеров, которые остались на прежних местах перестреляли…
Жена Майкла – обычная кассирша Бетти Джонс к тому времени уже нарожала мужу трёх детей. Двух девочек и сына Фила. Однако воплотить мечту отца Фил не мог – у него был врождённый порок сердца.
Но Майкл не отчаивался. Все свои сбережения он вгрохал в аренду домика на Гавайских островах, куда он перебрался вместе с женой, дабы в прекрасных условиях зачать настоящего победителя. На этот раз всё прошло успешно, и в 29 апреля 1970-го года на свет родился Андре Агасси.
Детская Андре была окрашена в ярко-зелёный цвет, игрушки заменены детскими ракетками и мячиками, а все стены обвешаны портретами великих теннисистов прошлого. По мнению Майка, сын должен был с ранних лет проникнутся духом этой игры.
Начало.
Как-то отец пошёл в теннисный клуб и спросил у тренера со скольки лет нужно тренировать малыша, чтоб воспитать теннисиста-профессионала. Ему ответили, что с 4-5 лет. Но отец хотел сделать Андре не просто теннисистом, а Великим теннисистом и начал его муштровать с 3-х лет. В таком возрасте Андре уже обязан был в день отработать 800 ударов по мячу. И с каждым днём нагрузки возрастали.
Это принесло успех – к пяти годам Андре делал 4000 ударов за два часа тренировок.
В пять с половиной лет Андре принял участие в первом своём официальном турнире – детском чемпионате Лас-Вегасе. Андре не отдал соперникам на том турнире не одного гейма!
Рядом, в том же «Цезар пэлэсе» играли показательный матч Род Лэйвер и Джимми Коннорс. Андре узнал об этом и после победы побежал прямо на корт со своей маленькой ракеткой и принялся мешать дядям играть. Коннорсу это очень понравилось, и он дал несколько дельных советов Агасси. Это событие в вечерних новостях показывали по всем телеканалам. В это время папаша всё это дело снимал на видеокамеру. И не зря ведь – через многие годы он продал оригинал за 150 000 долларов телеканалу BBC.
По дому он ничего не делал, в школе не учился. Он считал, что ему это не нужно, если он станет профессиональным спортсменом. Да что там говорить – у Андре и времени то особо не было «бытовухой» заниматься.
Совсем юного, но уже однозначно одарённого Агасси отец повёз в Калифорнию, в городок Палм-Спрингс, где проходил чемпионат штата. Майкл знал, что если Андре засветиться на этом пиршестве, то его точно заметят. Но Андре не захотели включать в список. Тогда Майк начал угрожать и размахивать огромными кулачищами и буквально выбил для сына право участия. Не зря – Андре дошёл до финала, где в упорнейшей борьбе уступил…Питу Сампрасу!
Первый бой против извечного соперника всего в 16 лет. Первый шаг в большой теннис. Тут для Агасси открываются новые горизонты.
Были и приколы от отца, который раз поставил на сына все свои сбережения и сказал, что если тот не выиграет, дома его ждёт ремень – Андре выиграл и получил вознаграждение – отец позволил ему купить себе в магазине всё, что он захочет.
Академия.
Майк понял, что больше тянуть сына собственными силами он не сможет и отдал его в самую престижную теннисную академию Ника Боллетьери.
Ночной звонок отца в академию не мог обойтись стороной: «Возьмите его к себе, и если не обнаружите никаких способностей к теннису, то можете смело пристрелить меня, я не обижусь. Зачем мне жить, если мой Андре не будет теннисным чемпионом!»
После того, как сына в 14 лет (на 7-8 лет позже нужного!) взяли в академию, Майк ещё и сторговал сумму, необходимую для уплаты в месяц с 3000 долларов до 800! Хватило же наглости. Аргументировал отец это тем, что он желает исключить из программы все занятия, напрямую не относящиеся к теннису.
Андре не ходил на занятия, но потрясающе проявлял себя в практике. Кроме того, юноша стал следить за своей внешностью, делал каждую неделю новую причёску и…начал жёстко пить.
Когда в его номере в ящиках нашли несчётное количество пустых бутылок от виски и и водки, Агасси просто ответит: «Тренер, вы что, я не пью – я просто коллекционирую пустую тару!»
Тогда же Андре увлёкся и начинающей актрисой Брук Шилдс. Правда, она об этом пока что не знала.
Карьера.
Профессиональная карьера Андре дала свой отчёт в 1986 году турниром в Индианаполисе. Но его Андре не выиграл. Более того, он не смог дойти даже до финальных кругов.
Ближайшие 4 года в его карьере не запомнились ничем выдающимся и многие уже стали говорить о том, что его звезда так и погаснет, даже не засияв.
5 не престижных побед на турнирах АТР принесли ему более двух миллионов долларов. Но основой из них были заключённые спонсорские контракты, главным из которых был контракт с Макдональдсом.
Зато успел закрутить роман с красавицей из Аргентины Габриэлой Сабатини и надолго отправлял своего сожителя по номеру Джима Курье погулять, пока сам резвился в постели с этой горячей аргентинкой.
Андре подсел на игру в казино, где просаживал все свои деньги, а родителям объяснял, что не может добраться до больших побед из-за предвзятого судейства. Кроме того, ничего не стоило Андре просто во время матча сорваться и начать ссориться и драться с болельщиками соперников.
Оскорблял он и теннисистов. Так, после одного из поражений от Майкла Чанга он просто и со вкусом на послематчевой пресс-конференции назвал его «занозой в заднице».
Ничто не влияло на уговоры родителей о том, чтоб Андре одумался. Им даже пришлось нанимать частного детектива, чтоб доказать сыну, что его новая подружка Эмми – проститутка!
Ходили слухи, что после этого Андре завёл роман не с кем-нибудь, а самой Барбарой Стрейзанд, но оба участника мнимых отношений сообщали не раз, что просто являются друзьями. Оно и немудрено – разница в возрасте в 28 лет не могла не стать препятствием.
Брак.
И тут роман завязался с Брук Шилдс. Да, той самой, которой восхищался Андре на заре своей карьеры. Агасси был удивлён насколько просто ему удалось влюбить в себя эту красотку. Более того, недолго думая, голубки сыграли свадьбу.
Параллельно протекала и его карьера, которая, наконец-то пошла вверх. В 1990 году он вышел в финал «Ролан Гарроса», но проиграл. Проиграл он и два следующих финала на открытом чемпионате США. И лишь в 1992 году ему впервые покорился турнир «Большого Шлема». Да ещё и какой – Уимблдон!
Это было всего лишь второе участие Андре в этом турнире. Дело в том, что его раздражала форма одежды (всё белое) и по собственным словам, он всё это время пытался подобрать себе что-то интересное в белой раскраске.
После матча отец подошёл к нему и вместо поздравлений начал критиковать за проигранный 4-й сет…
В 94-ом году он наконец-то выигрывает любимый чемпионат США, где был несеянным, из-за того, что травма кисти мешала ему весь предыдущий год толком сыграть. Далее была победа на АО над Питом Сампрасом. Агасси купался в лучах славы.
Свадьба с Шилдс заставила Агасси пожертвовать теннисом ещё на год. Когда настал 1998 год, Агасси находился в рейтинге на 141-м месте, в конце сезона он был уже шестым теннисистом мира! Кроме того, Андре наконец-то занялся своей фигурой и основательно подкачал себя.
Андре не был таким простаком и в брачном договоре с Шилдс написал два обязательных пункта – видеться с тёщей только по желанию и, чтоб Брук забеременела в течение ближайших 6 месяцев. Ничего этого соблюдено не было и брак медленно, но уверенно распался за два года.
Когда Агасси в 1999-ом выиграл последний недостающий турнир БШ, он перестал выкладываться на корте и лишь на открытом чемпионате Австралии, который он любил больше всего, он поддерживал имидж непобедимого.
Финиш.
Завоевателя, которого начали сильно тревожить травмы, на закате карьеры заметила Штеффи Граф. Об их романе 
сказано настолько много, что добавлять что-то не стану. Скажу лишь, что немка родила Андре сына и дочь.
В 2005 году он хотел уйти красиво, но в финале US Open его победил Федерер. На следующий год вернулся в тот же турнир, но травма спины и препятствие в виде Бенджамина Беккера так и оставила его, плачущего, за бортом соревнований. И за бортом тенниса.
Книга Андре Агасси
О допинге
- Я принимал метамфетамины в 1997 году регулярно. Прилив сил был просто сумасшедший: однажды я за несколько минут убрался в квартире и даже начал пылесосить диван - просто некуда было силы деть! Правда, за пару дней и ночей, проведенных на взводе, приходилось расплачиваться. И не только физически. Однажды, когда я был в Нью-Йорке, мне позвонили и сказали, что один из допинг-тестов оказался положительным. На кону стояла моя карьера. Пришлось соврать. Я написал в АТР письмо: мол, запрещенное средство оказалось в коктейле, который пил мой ассистент Слим, а сам я лишь случайно глотнул из его бокала. Попросил у чиновников понимания и снисходительности, в конце зачем-то приписал: «Искренне ваш». Мне было очень стыдно. В АТР мне поверили или сделали вид, что поверили. И забыли про эту историю.
О нечестной игре
- Я специально поддался Майклу Чангу в полуфинале чемпионата Австралии-96, потому что просто не мог играть против Бориса Беккера, который уже вышел в финал. Я терпеть его не мог, особенно когда он кричал по-немецки, и не желал с ним встречаться. Он во время наших с ним поединков имел наглость посылать моей жене Брук воздушные поцелуи! Кстати, сдавать матчи - это работа тонкая, порой сдать матч сложнее, чем его выиграть. Никто ведь не должен ничего заподозрить. Но у меня получалось. Журналисты ни о чем не догадывались, а подозрения у них возникали почему-то тогда, когда я проигрывал честно. Зато когда поддавался, они писали: «Ну, Андре сейчас не в самой оптимальной форме...»
О Брук Шилдс и Штеффи Граф
- Я ненавидел теннис. Брук этого не понимала, потому что ей нравилось то, чем она занимается. Как-то раз она поставила на холодильник фото в рамке. На фото была немецкая теннисистка Штеффи Граф. Брук комплексовала из-за своих ног, считала их не слишком красивыми. А ноги Граф, по мнению Брук, были идеальными. Она хотела такие же.
Но, как оказалось много лет спустя, у Штеффи достоинств гораздо больше. Она-то понимала мое отношение к теннису...
Об отце
- Мой отец по природе диктатор. Спорить с ним было опасно. Если он решил, что сын должен стать первой ракеткой мира, значит, такая у сына судьба. Иногда, если он был мной недоволен, папа направлял на меня теннисную пушку и буквально расстреливал меня из нее. Было очень больно. А после того как я в 1992 году победил на Уимблдоне, он вместо поздравлений проорал: «Ну как ты мог продуть в четвертой партии?!»
О наркотиках
- Однажды мой брат Фил, когда мы были еще мальчишками, сказал: «Если папа даст тебе перед турниром маленькие круглые таблетки, не принимай их!» Я спросил, почему. Фил сказал: «Это наркотик, «спид»!» И папа действительно скоро предложил мне перед юниорским чемпионатом страны проглотить таблетку - как раз такую, о которой Фил рассказывал. Я проглотил и почувствовал себя просто здорово.
О своем сопернике Пите Сампрасе
- Нет на свете более непохожих людей, чем я и Пит. Я как-то спросил ради интереса у служащего в отеле, который парковал машину Сампраса: «Какие чаевые он тебе дал?» Тот ответил: «Доллар». Представляете?! Иногда я даже завидовал его тусклости, тому, насколько он не нуждается в творческом порыве, во вдохновении. Попугай был меньше похож на робота, чем он.
О парике
- Мне было 20 лет, а я просыпался каждое утро и видел на подушке свои выпавшие волосы. Это была частичка моего имиджа, яркой внешности, которой я так дорожил. Я спрашивал себя, готов ли носить парик, чтобы сохранить свой имидж. И приходил к выводу, что мне больше ничего не остается. Перед финалом «Ролан Гаррос» в 1990 году я молился. Но не о том, чтобы победить. Я просил Господа, чтобы мои фальшивые волосы удержались на голове. С ужасом представлял, как они упадут на корт во время матча, как зрители изумленно ахнут, начнут смеяться... Неудивительно, что тот финал я проиграл.
Спустя много лет я побрился наголо, взглянул в зеркало - какой-то незнакомый лысый мужик смотрел на меня и ухмылялся.
Крылатые фразы Андре Агасси
1. Я не умею мыслить гипотетически.
2. Каждый день мой отец заставлял меня поверить в то, что я непременно должен быть лучшим. Сейчас, наконец, я начинаю понимать, что он имел в виду.
3. Я считаю, что жизнь моего отца — это история. Я не могу относиться к ней как к биографии. Я восхищаюсь им. Он воспитывал четверых детей, не имея за душой ничего. Все, что у него было, — это машина и собака. И он любил теннис. Он любил его так, что однажды погрузил собаку в машину и решил навсегда уехать из Чикаго, где тогда жил, куда-нибудь, где в теннис можно играть 365 дней в году. Таким местом отец счел Лас-Вегас. Он переехал туда с детьми, не сомневаясь ни секунды и ни о чем не волнуясь. Сегодня я воспитываю двоих детей, и у меня есть все, но я не уверен, что решился бы на такой поступок.
4. Мой отец заставлял меня жить по распорядку, который придумал сам. Мы играли в теннис перед школой. Мы играли в теннис после школы. Наша жизнь была устроена очень просто: мы просыпались, а потом играли в теннис. Ну и иногда чистили зубы.
5. Иногда телу необходимо спать.
6. Самая великая вещь в теннисе — отсутствие игры на время. Это делает вас сильнее. Ведь времени нет, и до тех пор, пока вы в игре, у вас есть шанс.
7. Умение побеждать несущественно. Важно уметь проигрывать. Я всегда любил проигрывать весело.
8. Скажу честно: иногда, когда вечером я иду из ресторана - а мне всего-то нужно пройти пару кварталов, - я вдруг понимаю, что человек, наблюдающий за мной со стороны, никогда не скажет, что я занимался спортом.
9. То, что было между мной и Сампрасом сложно назвать простым соперничеством. Это было что-то, что подняло нас обоих на небывалую высоту. Это научило меня чему-то, чего я хотел, и чему-то, что вызывало у меня дрожь. Это соперничество происходило на самых разных уровнях, в игре и за ее пределами. Я думаю, что если бы когда-нибудь я проснулся утром в его теле, а он в моем, мы бы сошли с ума.
10. Однажды Сампрас сказал про меня, будто все, что ему когда-либо хотелось получить из моей жизни, - это мой личный самолет. Что я мог ответить на это? А мне всегда хотелось получить его подачу.
11. Меня всегда заводил тот факт, что кто-то запросто может бросить свои дела и пойти смотреть на то, как я играю.
12. Мне кажется, в теннисных юбках не слишком-то удобно бегать. Возможно, они просто должны быть короче. Хотя куда уж короче?
13. Разогреться очень легко. Остыть - гораздо сложнее.
14. Случается, что Штеффи обыгрывает меня в теннис. Это удивительно, потому что я и не думаю ей поддаваться.
15. Разницу между тем, чтобы быть в финале и наблюдать за финалом с дивана, я нахожу поистине огромной.
16. Меня часто спрашивают, что случилось с моими волосами. Ну, типа, был волосатый, стал лысый. Я никому не отвечал на этот вопрос до тех пор, пока мне не задал его мой собственный сын. Ему тогда было пять лет. Я сказал: "Знаешь, когда ты родился, мне пришлось отдать все свои волосы тебе. Ты бы ведь не хотел пойти в школы лысым?" Он так испугался, что отрицательно мотал головой, наверное, минуту.
17. Я вам так скажу: мне плевать на мое физическое состояние.
18. Когда меня спрашивают о моих травмах, я даже не знаю, с чего начать. У меня смещены два спинных диска. И спондилолистез (заболевание позвоночника. - Esquire), который возник из-за повреждения позвонков. И выступающий диск, который зажимает спинной нерв. Ну так далее. Если вы играете в теннис, спина рано или поздно даст о себе знать. В те минуты, когда мне удается прилечь, я чувствую себя на миллион долларов.
19. Я чувствую себя жутко старым, когда вижу, что мои ровесники пользуются гелем для придания волосам объема.
20. Наверное, можно сказать, что я на пенсии. Но я не их тех, кто продлевает свою молодость, общаясь только с двадцатилетними. Да, я на пенсии, и я в порядке.
21. Я был в теннисе 20 лет. Все эти 20 лет я готовился к тому дню, когда мне придется покинуть спорт. За 20 лет я узнал много такого, что пригодится в жизни без тенниса. И я благодарю Господа, что он дал мне не только эти 20 лет. Теннис был в моей жизни, и теннис ушел из нее. Теперь в мою жизнь придет что-то новое. Я надеюсь.
22. Меня всегда интересовало, будет ли кто-то действительно скучать по мне. Или все просто придуриваются.
23. Все, что нужно, - это чтобы мяч оставался в игре.
